Говорят, что Манвэ был мудрейшим среди Валар, так что никакие знания или искусства иных не были от него сокрыты, но меньше было у него желания созидать что-либо, великое или малое. Заботы о Королевстве Арда подавили это желание, ибо разум и сердце его отданы были исцелению и восстановлению. Разрушения и злоба Мэлькора были для него величайшим горем, и всё время стремился он загладить их или же обратить во благо.
Мэлькор же напротив страстно желал созидания, будучи неспокойного нрава и неудовлетворенным всем, что делал сам, было ли это естественным или же нет. Внутри Эа обладал он малой любовью ко всему существовавшему, вечно желая чего-то нового и неизведанного. Всё время изменял он всё созданное им же, как менял и творения иных Валар, коли был на то властен, либо уничтожал их в гневе, если не был. Хотя ум был столь скор и проникновенен, что при желании мог бы он превзойти всю братию свою в знании и понимании Эа и всего, что в ней содержится, был он нетерпелив и самонадеян (думая, что сила разума его бо́льшая, чем то было на самом деле). Чересчур поспешно он помыслил, что понял природу всех вещей или причины всех событий, потому и терпели крах все его умыслы и работы. Но не извлёк он из того мудрости и вечно обвинял в своих неудачах недобрые помыслы Валар или зависть самого Эру.
Оттого, что не было любви у него даже к сотворённому им же, он в конце концов пришел к полному непониманию того, как возникло всё, что было в Арде, не считаясь ни с её природой, ни с её предназначением. Он желал лишь владеть и господствовать, отрицая любые вольные деяния всех разумных существ, помимо собственной же воли, равно как и какую-либо значимость иных созданий, за исключением служения ему самому и следования его умыслам. Оттого в Арде было заметно, что всё созданное или задуманное Мэлькором никогда не было «ново» (пусть поначалу он стремился сделать его таковым), а было лишь подражанием или насмешкой над чужими творениями.
