Внимательное изучение текстов Толкина показывает, что в его вымышленном мире антагонисты никогда не представляли из себя некоего единого монолитного лагеря, сплоченного фигурой «Тёмного Властелина», будь то Моргот или Саурон.
Во-первых, на это намекает описание встречи Унголианты и Мелькора в «Кольце Моргота»:
«И вот Мелькор разыскал её. И принял он снова облик, который принимал, будучи Властелином Утумно, - тёмный Повелитель, высокий и ужасный. В этом облике он потом остался навсегда. И когда Унголиантэ увидела, что он идёт, она испугалась, ибо знала о его ненависти ко всем, кто пытается бежать от него».
Возможно, Унголианта знала о судьбе кого-то, кто пытался бежать от Мелькора и пострадал за это от его ненависти. Не идёт ли здесь речь о его собственных непокорных слугах из числа падших айнур, которые, подобно самой Унголианте, некогда попытались бежать от Мелькора, но потерпели неудачу?
Дальнейший конфликт Унголианты и Мелькора в Ламмот за Сильмарили слишком известен, чтобы его пересказывать. Менее известен пример «безымянных богов» Нан Дунгортеб (Нан Дунгортин ранних текстов Толкина) — этот край, в «Истории Тинувиэль» также именуемый «землей мрачных идолов», был населён некими духами, очевидно, злыми, которые позиционировали себя как «безымянных богов старше Моргота и Манвэ»,то есть не признавали притязаний Моргота на роль живого бога и властелина мира:
«Там полумрак призрачный плыл, растекаясь;
Тенета тусклые, ткались вкруг путников
В Нан Дунгортин, где в ночи таятся
Богов безымянных забытые капища –
Древнее, чем Моргот и владыки исконные,
Загражденного Запада златые Боги.
<...> Хохот, эхом затихавший в сумерках,
Дальней издевкой демонских кличей,
Мрачный и мерзкий, мерещился Флиндингу,
Черствый, нечистый..» («Лэ о детях Хурина»).
В более поздних текстах Толкина сюжет об организованном призраками Нан Дунгортеб культе, поклоняющемся им, исчезает, однако упоминания о живущих в Нан Дунгортэб призраках сохраняются и в «Сильмариллионе»:
«Тогда Арэдель повернула назад и поехала опасной тропою, что вилась между наводненных призраками ущелий Эред Горгорот и северными рубежами Дориата» («Сильмариллион»).
Призраки эти со всей очевидностью не подчинялись Морготу — особенно учитывая то, что там же, в Нан Дунгортэб, жила бежавшая от Моргота Унголианта со своим паучьим потомством:
«Там расселились пауки из гнусного племени Унголиант, и плели свои невидимые сети, в которых запутывалось все живое. Там рыскали чудища, рожденные на свет в кромешной тьме еще до восхода Солнца, и беззвучно выискивали добычу своими бесчисленными глазами» («Сильмариллион»).
Вместе с тем, все эти существа (Унголианта и призраки Нан Дунгортэб) — это явно именно падшие айнур; подробнее см. цикл статей Морикара «Странные духи Легендариума» в разделе статьи паблика.
Таким образом, уже в Первую Эпоху далеко не все падшие айнур следовали за Морготом как первым «Темным Властелином». Та же ситуация наблюдается во Вторую и Третью Эпохи в случае Саурона, которому подчинялись далеко не все бывшие слуги Моргота. Так, до создания Единого Кольца Саурону не подчинялись орки, жившие восточнее Мордора:
«Уцелевшие при разрушении Белерианда орки бежали в укрытия в северных частях Туманных и Серых гор, где они вновь приумножились в числе. Однако, восточнее тех мест их было куда больше, а сами они происходили из более сильной разновидности потомков Морготова Царства. Будучи долгое время оставленными без хозяина, со времён осады Тангородрима, они стали дикими и неуправляемыми, охотящимися друг на друга и на людей (будь те добрыми или злыми). Когда Мордор и Барад-дур были основаны, Саурон запретил подвластным ему оркам покидать укрытия, в то время как восточные орки, не трепещущие от ужаса или силы эльдар, а так же от доблести эдайн, в открытую не подчинялись ему. Когда Саурон был вынужден носить прекрасный облик чтобы совращать Людей Запада и эльфов, те орки стали насмехаться над ним и презирать» («Природа Средиземья»).
Судя по фразе о том, что они охотились на людей независимо от того, были те добрыми или злыми, восточные орки воевали и с теми людьми, что поклонялись Морготу и его слугам.
Известно, что орков недолюбливали даже враждебные Западу люди — например, в «Неоконченных преданиях Нуменора и Средиземья слуга Сарумана, «косоглазый южанин», охарактеризован как «изрядный головорез, изгнанный из Дунланда, где многие поговаривали, что в нем есть орочья кровь», то есть потомков орков дунландцы не любили.
О Сауроне сказано, что после создания Единого Кольца «вновь призвал он под своё начало всех злобных тварей времен Моргота, что ещё оставались на земле или под землею» («Сильмариллион»). Однако, по-видимому, далеко не все слуги Моргота ответили на этот призыв — мы знаем, что ни морийский балрог, ни Смауг Саурону не служили (хотя Гэндальф опасался, что останься Смауг жив, он бы примкнул к Саурону).
О Семи Кольцах, дарованных Сауроном гномам, сказано: «Говорят, будто в основание каждого из Семи Кладов гномьих королей легло золотое кольцо; но клады эти разграблены были давным-давно, драконы пожрали их, а из Семи Колец одни поглотило пламя, а другие вернул себе Саурон» («Сильмариллион»). То есть некоторые из Семи Колец были уничтожены драконами. Едва ли они сделали это в интересах Саурона — ведь сам Саурон хотел вовсе не уничтожить Кольца Власти, а заполучить их для себя.
Можно вспомнить и о том, что в начале Первой Эпохи бо́льшая часть Средиземья находилась под властью слуг Моргота: «люди жили во тьме, и не было им защиты от злобных тварей, что измыслил Моргот в дни своего могущества: от демонов и драконов, уродливых чудищ и нечистых орков, созданных в насмешку над Детьми Илуватара» («Сильмариллион»). Однако Саурон в то время, напротив, скрывался (что и неудивительно, ведь в конце Первой Эпохи он отрёкся от Моргота, и другие падшие айнур могли об этом знать) — согласно хронологии Толкина, первые признаки его активности стали наблюдаться около 500 года Первой Эпохи.
Согласно «Утраченному Пути» (ранней версии истории Нуменора), Саурон позиционировал себя среди подвластных ему людей Средиземья исходно не как наместник Моргота или вернувшийся Моргот, а как один из Валар или их наместник: «И вот явился Саурон. Давно слышали мы слухи о нём от моряков, что возвращались с Востока. Говорили разное: что он — король, превосходящий могуществом короля Нуменора; что он — один из Могуществ, или отпрыск их, поставленный править Средиземьем. А кое-кто говорил, что это злой дух, быть может, вернувшийся Моргот; но над такими мы смеялись».
Опять же, из писем Толкина мы знаем о Сауроне, что «концу Второй эпохи он занял положение Морготова представителя» (Письмо 183) — то есть до конца Второй Эпохи (проникновения в Нуменор и создания там культа Моргота) Саурон не позиционировал себя как слугу Моргота. Что и неудивительно, ведь «Зигур желал, как прежде Мелеко, быть королём над всеми королями и богом для людей» («Потопление Анадунэ») — а это с весьма высокой вероятностью исключает возможность сосуществования культа Саурона с какими-либо другими культами, пусть даже враждебными Валар и народам Запада.
После падения Саурона в Войне Последнего Союза в Третью Эпоху ожесточённые междоусобицы вспыхнули среди человеческих племён Востока, ранее служивших Мордору, и часть из них бежала на запад: «А с дальнего Востока приходили вести пострашнее: Дикари опять зашевелились. Прежде они служили и поклонялись Саурону, и теперь, избавившись от его владычества, не избавились от зла и тьмы, что посеял он в их душах. Дикари непрерывно воевали друг с другом, и некоторые племена, спасаясь от войн, бежали на запад. Дикари питали в сердце ненависть ко всем народам Запада, видя в них лишь врагов, которых надо убивать и грабить» («Неоконченные предания Нуменора и Средиземья»).
Позднее истерлинги из Народа Повозок также воевали с Кхандом и, видимо, королевствами Харада: «С одной стороны, они побаивались могущества Гондора и, не зная, что происходит к западу от Андуина, считали это королевство куда более сильным, а народ его – куда более многочисленным, чем было на самом деле. С другой стороны, восточные кибитники расселились на юг, за Мордор, где столкнулись с народами Ханда и их соседями, проживающими дальше к югу» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).
О короле Таранноне Фаластуре известно, что он вёл борьбу с Умбаром (и, возможно, другими королевствами Харада) за земли к югу от Андуина: «он принял имя Фаластур, дабы увековечить свои победы, благодаря которым владычество Гондора простерлось далеко от Устий Андуина по морским побережьям» («Наследники Элендиля»). Вместе с тем, известно, что он женился на Берутиэль, женщине из рода Чёрных Нуменорцев.
Династические браки в древнем обществе заключались с целью политических союзов или примирения враждующих сторон. О Берутиэль известно, что она была родом не из Умбара, а из некого «удалённого от моря города» (интервью Дафны Кастелл 1966 года, 'The Realms of Tolkien', New Worlds 50). С учетом этого нельзя исключать того, что Тараннон Фаластур пытался заключить анти-умбарский союз с неким королевством Чёрных Нуменорцев.
О гондорском короле Телумехтаре, также известном как Умбардакиль («Победитель Умбара»), завоевавшем в 1810 году Третьей Эпохи Умбар, сообщается, что ему удалось это сделать благодаря тому, что «народы Харада были в это время заняты своими собственными войнами и междоусобицами» («Неоконченные предания Нуменора и Средиземья»).
Таким образом, мы видим, что и в среде падших айнур, таких как Моргот и Саурон, имело место соперничество, в том числе за власть над людьми и другими эрухини. Так же и среди подвластных им народов, таких как истерлинги, кхандцы и харадрим, имели место войны и междоусобицы. И даже подвластные Тени люди враждебно относились к оркам.
Во-первых, на это намекает описание встречи Унголианты и Мелькора в «Кольце Моргота»:
«И вот Мелькор разыскал её. И принял он снова облик, который принимал, будучи Властелином Утумно, - тёмный Повелитель, высокий и ужасный. В этом облике он потом остался навсегда. И когда Унголиантэ увидела, что он идёт, она испугалась, ибо знала о его ненависти ко всем, кто пытается бежать от него».
Возможно, Унголианта знала о судьбе кого-то, кто пытался бежать от Мелькора и пострадал за это от его ненависти. Не идёт ли здесь речь о его собственных непокорных слугах из числа падших айнур, которые, подобно самой Унголианте, некогда попытались бежать от Мелькора, но потерпели неудачу?
Дальнейший конфликт Унголианты и Мелькора в Ламмот за Сильмарили слишком известен, чтобы его пересказывать. Менее известен пример «безымянных богов» Нан Дунгортеб (Нан Дунгортин ранних текстов Толкина) — этот край, в «Истории Тинувиэль» также именуемый «землей мрачных идолов», был населён некими духами, очевидно, злыми, которые позиционировали себя как «безымянных богов старше Моргота и Манвэ»,то есть не признавали притязаний Моргота на роль живого бога и властелина мира:
«Там полумрак призрачный плыл, растекаясь;
Тенета тусклые, ткались вкруг путников
В Нан Дунгортин, где в ночи таятся
Богов безымянных забытые капища –
Древнее, чем Моргот и владыки исконные,
Загражденного Запада златые Боги.
<...> Хохот, эхом затихавший в сумерках,
Дальней издевкой демонских кличей,
Мрачный и мерзкий, мерещился Флиндингу,
Черствый, нечистый..» («Лэ о детях Хурина»).
В более поздних текстах Толкина сюжет об организованном призраками Нан Дунгортеб культе, поклоняющемся им, исчезает, однако упоминания о живущих в Нан Дунгортэб призраках сохраняются и в «Сильмариллионе»:
«Тогда Арэдель повернула назад и поехала опасной тропою, что вилась между наводненных призраками ущелий Эред Горгорот и северными рубежами Дориата» («Сильмариллион»).
Призраки эти со всей очевидностью не подчинялись Морготу — особенно учитывая то, что там же, в Нан Дунгортэб, жила бежавшая от Моргота Унголианта со своим паучьим потомством:
«Там расселились пауки из гнусного племени Унголиант, и плели свои невидимые сети, в которых запутывалось все живое. Там рыскали чудища, рожденные на свет в кромешной тьме еще до восхода Солнца, и беззвучно выискивали добычу своими бесчисленными глазами» («Сильмариллион»).
Вместе с тем, все эти существа (Унголианта и призраки Нан Дунгортэб) — это явно именно падшие айнур; подробнее см. цикл статей Морикара «Странные духи Легендариума» в разделе статьи паблика.
Таким образом, уже в Первую Эпоху далеко не все падшие айнур следовали за Морготом как первым «Темным Властелином». Та же ситуация наблюдается во Вторую и Третью Эпохи в случае Саурона, которому подчинялись далеко не все бывшие слуги Моргота. Так, до создания Единого Кольца Саурону не подчинялись орки, жившие восточнее Мордора:
«Уцелевшие при разрушении Белерианда орки бежали в укрытия в северных частях Туманных и Серых гор, где они вновь приумножились в числе. Однако, восточнее тех мест их было куда больше, а сами они происходили из более сильной разновидности потомков Морготова Царства. Будучи долгое время оставленными без хозяина, со времён осады Тангородрима, они стали дикими и неуправляемыми, охотящимися друг на друга и на людей (будь те добрыми или злыми). Когда Мордор и Барад-дур были основаны, Саурон запретил подвластным ему оркам покидать укрытия, в то время как восточные орки, не трепещущие от ужаса или силы эльдар, а так же от доблести эдайн, в открытую не подчинялись ему. Когда Саурон был вынужден носить прекрасный облик чтобы совращать Людей Запада и эльфов, те орки стали насмехаться над ним и презирать» («Природа Средиземья»).
Судя по фразе о том, что они охотились на людей независимо от того, были те добрыми или злыми, восточные орки воевали и с теми людьми, что поклонялись Морготу и его слугам.
Известно, что орков недолюбливали даже враждебные Западу люди — например, в «Неоконченных преданиях Нуменора и Средиземья слуга Сарумана, «косоглазый южанин», охарактеризован как «изрядный головорез, изгнанный из Дунланда, где многие поговаривали, что в нем есть орочья кровь», то есть потомков орков дунландцы не любили.
О Сауроне сказано, что после создания Единого Кольца «вновь призвал он под своё начало всех злобных тварей времен Моргота, что ещё оставались на земле или под землею» («Сильмариллион»). Однако, по-видимому, далеко не все слуги Моргота ответили на этот призыв — мы знаем, что ни морийский балрог, ни Смауг Саурону не служили (хотя Гэндальф опасался, что останься Смауг жив, он бы примкнул к Саурону).
О Семи Кольцах, дарованных Сауроном гномам, сказано: «Говорят, будто в основание каждого из Семи Кладов гномьих королей легло золотое кольцо; но клады эти разграблены были давным-давно, драконы пожрали их, а из Семи Колец одни поглотило пламя, а другие вернул себе Саурон» («Сильмариллион»). То есть некоторые из Семи Колец были уничтожены драконами. Едва ли они сделали это в интересах Саурона — ведь сам Саурон хотел вовсе не уничтожить Кольца Власти, а заполучить их для себя.
Можно вспомнить и о том, что в начале Первой Эпохи бо́льшая часть Средиземья находилась под властью слуг Моргота: «люди жили во тьме, и не было им защиты от злобных тварей, что измыслил Моргот в дни своего могущества: от демонов и драконов, уродливых чудищ и нечистых орков, созданных в насмешку над Детьми Илуватара» («Сильмариллион»). Однако Саурон в то время, напротив, скрывался (что и неудивительно, ведь в конце Первой Эпохи он отрёкся от Моргота, и другие падшие айнур могли об этом знать) — согласно хронологии Толкина, первые признаки его активности стали наблюдаться около 500 года Первой Эпохи.
Согласно «Утраченному Пути» (ранней версии истории Нуменора), Саурон позиционировал себя среди подвластных ему людей Средиземья исходно не как наместник Моргота или вернувшийся Моргот, а как один из Валар или их наместник: «И вот явился Саурон. Давно слышали мы слухи о нём от моряков, что возвращались с Востока. Говорили разное: что он — король, превосходящий могуществом короля Нуменора; что он — один из Могуществ, или отпрыск их, поставленный править Средиземьем. А кое-кто говорил, что это злой дух, быть может, вернувшийся Моргот; но над такими мы смеялись».
Опять же, из писем Толкина мы знаем о Сауроне, что «концу Второй эпохи он занял положение Морготова представителя» (Письмо 183) — то есть до конца Второй Эпохи (проникновения в Нуменор и создания там культа Моргота) Саурон не позиционировал себя как слугу Моргота. Что и неудивительно, ведь «Зигур желал, как прежде Мелеко, быть королём над всеми королями и богом для людей» («Потопление Анадунэ») — а это с весьма высокой вероятностью исключает возможность сосуществования культа Саурона с какими-либо другими культами, пусть даже враждебными Валар и народам Запада.
После падения Саурона в Войне Последнего Союза в Третью Эпоху ожесточённые междоусобицы вспыхнули среди человеческих племён Востока, ранее служивших Мордору, и часть из них бежала на запад: «А с дальнего Востока приходили вести пострашнее: Дикари опять зашевелились. Прежде они служили и поклонялись Саурону, и теперь, избавившись от его владычества, не избавились от зла и тьмы, что посеял он в их душах. Дикари непрерывно воевали друг с другом, и некоторые племена, спасаясь от войн, бежали на запад. Дикари питали в сердце ненависть ко всем народам Запада, видя в них лишь врагов, которых надо убивать и грабить» («Неоконченные предания Нуменора и Средиземья»).
Позднее истерлинги из Народа Повозок также воевали с Кхандом и, видимо, королевствами Харада: «С одной стороны, они побаивались могущества Гондора и, не зная, что происходит к западу от Андуина, считали это королевство куда более сильным, а народ его – куда более многочисленным, чем было на самом деле. С другой стороны, восточные кибитники расселились на юг, за Мордор, где столкнулись с народами Ханда и их соседями, проживающими дальше к югу» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).
О короле Таранноне Фаластуре известно, что он вёл борьбу с Умбаром (и, возможно, другими королевствами Харада) за земли к югу от Андуина: «он принял имя Фаластур, дабы увековечить свои победы, благодаря которым владычество Гондора простерлось далеко от Устий Андуина по морским побережьям» («Наследники Элендиля»). Вместе с тем, известно, что он женился на Берутиэль, женщине из рода Чёрных Нуменорцев.
Династические браки в древнем обществе заключались с целью политических союзов или примирения враждующих сторон. О Берутиэль известно, что она была родом не из Умбара, а из некого «удалённого от моря города» (интервью Дафны Кастелл 1966 года, 'The Realms of Tolkien', New Worlds 50). С учетом этого нельзя исключать того, что Тараннон Фаластур пытался заключить анти-умбарский союз с неким королевством Чёрных Нуменорцев.
О гондорском короле Телумехтаре, также известном как Умбардакиль («Победитель Умбара»), завоевавшем в 1810 году Третьей Эпохи Умбар, сообщается, что ему удалось это сделать благодаря тому, что «народы Харада были в это время заняты своими собственными войнами и междоусобицами» («Неоконченные предания Нуменора и Средиземья»).
Таким образом, мы видим, что и в среде падших айнур, таких как Моргот и Саурон, имело место соперничество, в том числе за власть над людьми и другими эрухини. Так же и среди подвластных им народов, таких как истерлинги, кхандцы и харадрим, имели место войны и междоусобицы. И даже подвластные Тени люди враждебно относились к оркам.
